Воскресный день, 27 марта, выдался на редкость серым и хмурым, к тому же начался он для нас в 5 часов утра. Но участники экспедиции были полны позитивных ожиданий, что неудивительно, ведь нам предстоит неблизкий путь в соседний регион – Удмуртскую республику, а там - встреча с, пожалуй, самым необычным коллективом современной России, со знаменитыми теперь уже на весь мир «Бурановскими бабушками»!
Кроме того, нас ждут в музее-заповеднике «Лудорвай», где готовится прием и знакомство с самобытной культурой удмуртов, древнего финно-угорского народа, исконно населяющего обширную территорию на востоке Центральной России.
Состав этой короткой однодневной экспедиции, скорее тура выходного дня, получился расширенным: к нашей троице присоединяются сотрудники кировской телекомпании «9 Канал» («СТС») Влад и Николай, а также Алёна, супруга Олега Уварова, и Антон, водитель. Передвигаться мы будем на сей раз не на экспедиционном автомобиле “Toyota hilux”, а на микроавтобусе, так как количество пассажиров будет немалым. Сонное, пасмурное утро продолжается в салоне микроавтобуса, где кто-то пытается доспать упущенное время, а кто-то изучает содержимое Интернет-пространства, чтобы подготовиться ко встрече с новыми для нас реалиями необычной удмуртской культуры. Так часто приходилось перестраиваться буквально на ходу во время кругосветной экспедиции 2014 года, когда мы ежедневно встречались с представителями самых разных народов и культур, что требовало не только умения находить общий язык, но и не попасть впросак в той или иной ситуации.
За запотевшими окнами проплывают однообразные безлесные ландшафты республики Татарстан, лишь белоснежные поля с ранними проталинами, одиночные, хлипкие березки да ивы на берегах маленьких речушек, богатые, самодостаточные села с непременно высокими воротами у каждого дома, крышами, сплошь покрытыми металлочерепицей зеленого цвета, какой-то особенной атмосферой уюта и достатка. Дороги становятся шире и качественнее, по мере движения по Татарстану автомобиль перестает трясти на дорожных выбоинах, а затем и вовсе выезжаем на просторную автостраду уровня европейского автобана, с многочисленными дорожными знаками, освещением и прочей инфраструктурой: цивилизация однако…
Открытые степные просторы Татарстана плавно сменяются глухими таежными лесами республики Удмуртия, дома местных жителей приобретают совсем иные, более знакомые и привычные нам черты, все больше деревянных домов с резными наличниками и деревянными же, хлипкими заборами. Въезжаем в лесной край левобережной Вятки, а вслед за тем окунаемся в некий параллельный мир, где даже время течет по-особенному (в Удмуртии разница во времени +1 час к московскому). Но на один день стрелки часов все же не переводим, - зачем? Впрочем, сдвиг во времени нас ожидает впереди, в том сказочном месте, куда мы сегодня направляемся. Оставив позади Можгу, последний крупный населенный пункт, предшествующий республиканской столице Ижевску, сворачиваем по указателю «дер. Бобья-Уча», долго петляем по узким улочкам в попытках найти требуемый адрес, но даже местные мужики, возившиеся с трактором, не могут внятно объяснить, в какую сторону нам передвигаться. В итоге ездим взад-вперед по деревне пока, наконец, не находим искомое (Олег, следуя пошаговой устной инструкции, не отрываясь от смартфона, находится на связи с проживающей здесь тётей Катей, одной из участниц коллектива «Бурановские бабушки»). Водитель Антон терпеливо маневрирует среди подтаявших сельских дорог, рискуя засесть в глубокие колеи. Вот и сама тётя Катя весело машет руками, завидев нас издалека. Останавливаемся, в двери салона заходит простая сельская бабушка с искренней, милой улыбкой на лице, под наспех наброшенной сверху курткой – яркий удмуртский национальный костюм, на голове – цветной платок, из-под которого свисают серебристые монеты, в руках – большие сумки с поклажей.
Знакомимся с артисткой, интересуемся, как величать ее по отчеству, а она в ответ:
- Ой, зовите меня просто «тётя Катя», какое уж тут отчество, я же просто бабушка.
- Как вы на репетиции то ездите в такую даль, Ижевск ведь совсем не близко отсюда, - нтересуемся мы.
- По-всякому бывает, когда на автобусе добираюсь, когда довозит кто-нибудь, мне уж не привыкать, - улыбается тётя Катя.
За разговором время летит незаметно, хотя вскоре мы вновь погружаемся в вялое скольжение посреди мокрой, серой полосы асфальта, пытаясь встроиться в размеренный ритм стоящих друг за другом автомобилей, на подъездах к городу транспорта становится значительно больше, скорость передвижения резко падает. Небо хмурится еще сильнее, начинается мелкий весенний дождик, окутывающий пейзажи густой непроглядной дымкой тумана. Вот появляются многочисленные серые коробки городских кварталов, дороги изобилуют выбоинами, водители нетерпеливо пытаются обогнать друг друга, стоя в пробках на бесконечных светофорах. Большой город встречает нас унылыми серыми красками, среди которых яркими пятнами то тут, то там вспыхивает уличная реклама. Наверное, сейчас – не самое лучшее время для знакомства с достопримечательностями Ижевска, но мы все же замерли в ожидании чуда. Даже глядя на одухотворенное лицо тёти Кати, становится очевидно: впереди нас ждет нечто поистине сказочное! И, как это обычно бывает, чудо – оно всегда рядом, скорее даже внутри каждого из нас. Нужно лишь сильно захотеть, приложить какое-то усилие, и даже среди повседневной серости, сырости и промозглой весенней грязи оно обязательно расцветет всеми красками, как радуга, как знамение прекрасного, сказочного пространства, где все мы – те же дети с незамутненным, ясным и таким по-детски открытым отношением к себе, друг к другу, к окружающему миру.
Два навигатора и помощь единственной пока Бурановской бабушки в салоне приводят к зданию филармонии, где нас давненько уже ждут еще 4 участницы коллектива, такие же обычные на первый взгляд бабули, приветливо улыбающиеся, простые и открытые. Устроившись в салоне, продолжаем путь, на сей раз – за пределы города, в тихое, уютное местечко, именуемое по-удмуртски Лудорвай (вроде бы, речь идет о луге). Здесь некоторое время назад большая территория в 40 с лишним гектаров была выкуплена государством для целей размещения историко-этнографического музея-заповедника с одноименным названием «Лудорвай». Такое же название имеет и местное село, проезжая которое, мы принимаем на борт еще двоих участниц коллектива. Итого в салоне микроавтобуса набирается целых семь Бурановских бабушек, причем, все они одеты в национальные костюмы, а сверху – простые курточки, как у обычных бабушек. Встретившись друг с другом, они искренне радуются, обнимаются, делятся новостями, по всему видно, быть вместе для них – большое удовольствие и, наверное, ещё большее – вместе творить, созидать, делиться с людьми своей зажигательной, не по годам, энергетикой.
На глубоких ямах, коими изобилует сельская дорога, бабушки весело ахают и смеются, когда автобус подскакивает вверх, а затем с грохотом пикирует вниз. По всему видно, быть в пути для них – привычное дело, как-никак постоянные гастроли, переезды, новые места, города и страны. Наконец прибываем к большим деревянным воротам «Лудорвая», из которых навстречу нам выходит женщина в удмуртской национальной одежде, пристально нас разглядывает, здоровается на двух языках – удмуртском (для наших спутниц) и русском – для нас. Представляется Светланой, а настоящее, этническое ее имя Унябей дается нам не сразу, переводится оно как «Одуванчик». Унябей-Светлана-Одуванчик будет нашим гидом в увлекательном путешествии в мир удмуртской культуры, а пока выясняет, кто в компании главный и с кем можно посекретничать о житье-бытье и наших планах на сегодня. За вратами видна целая деревня: сквозь пелену тумана проглядывают окладистые деревянные дома, за ними - настоящая ветряная мельница, чуть поодаль виднеются леса. Проходим по деревянному мостку под дугой, украшенной цветными лентами-оберегами, спутницы наши заходят в реконструированную зимнюю удмуртскую избу для того, чтобы приготовиться к выступлению.
Тем временем мы в сопровождении Унябей-Одуванчика знакомимся с устройством усадьбы южных удмуртов, которая состоит из просторного общего двора, окруженного несколькими жилыми и хозяйственными постройками. Надворные постройки – это изба (корка) с сенями и клетью, спальная клеть (кенос), семейное святилище (куала), хлев (коргид). Ворота усадьбы (капка) украшены столбами с резьбой в виде солярных знаков. В теплое время года члены семьи жили в летних избах, в них помещалась каждая семейная пара вместе с детьми, каждому поколению – отдельная изба. На зиму все собирались в одной общей теплой избе, где, как говорится, было семеро по лавкам. Зато тепло, весело и дружно! В интерьерах надворных построек воссозданы все детали обстановки, старинная утварь помогает погрузиться в мир не так давно ушедший от нас, в котором вновь и вновь узнаем столько необычных фактов об образе жизни и верованиях коренных обитателей этих суровых северных мест, как справедливо шутит экскурсовод:
- Зимы у нас длинные и суровые, сами понимаете, в летних избах жили не так долго, все больше – вместе, у печки да на полатях, не случайно эти земли называют «страной вечнозеленых помидоров».
Заходим в семейное святилище, на фронтальной стене, высоко, почти под потолком – полка, на ней стоит один-единственный берестяной туесок.
- Это – самый сакральный предмет в хозяйстве, ведь именно в этом месте хранятся семейные реликвии, использовавшиеся данной семьей во время религиозных обрядов. - Рассказывает Унябей. – Удмурты до христианизации были язычниками, верили в силы природы, обожествляли их, не было храмов как таковых, религиозные церемонии летом проходили в священных рощах, а зимой – в семейном святилище, таком, как это. Церемониальные предметы представляли собой частички природы, олицетворяющие собой различные стихии, духов леса и т.д., но всегда, у каждой семьи в таком туеске была шкурка белки – ценного, самого маленького пушного зверька, а ещё – частички земли, всевозможных трав, ветви деревьев и другие важные элементы природы.
- Значит, и икон у удмуртов не было? - Интересуемся мы.
- Конечно нет, ведь силы природы, различные стихии не имели человеческого облика, удмурты начали использовать иконы только после христианизации, которая чаще всего происходила насильственно, и многие вынужденно принимая новую для них веру, сохраняли и языческие традиции. Впрочем, до сих пор истинные удмурты так и остаются язычниками по сути своей. –
Рассказывает наш экскурсовод.
- Можно ли было переносить священные предметы, обереги в другое место, например, в другой дом, к другой семье? - Спрашивает Валерий.
- Ни в коему случае, у каждой семьи был свой набор для проведения богослужений, не то что отдавать кому-то, но даже выносить эти реликвии запрещалось и каралось серьезным наказанием, даже проклятием со стороны высших сил. Именно поэтому мы, например, не сможем показать вам такие предметы культа, просто нельзя их выносить из семейных святилищ (куала). Вообще, удмурты – люди очень осторожные, суеверные, у нас всегда и везде используются обереги, например, в одежде. Если, предположим, молодуха шьет себе платье, она обязательно оставит на нем неприметный оберег, так, на всякий случай.
Мы и не заметили, как за разговором утекло время, настала пора зайти в теплую избу, чтобы продолжить общение с удивительными, неординарными, зажигательными Бурановскими бабушками. Но мы даже не ожидали, какой поистине сказочный прием нас ожидал за массивной дверью, где уже заждались хозяйки, суетившиеся на женской половине у большой, протопленной печи, в которой вовсю готовились знаменитые удмуртские деликатесы: на противне подрумянивались перепечи с капустой и яйцами, на сковороде аппетитно шкворчала табань…
Просмотров : 239,572728
